Потрясение было слишком велико, и есаул едва смог выругаться, кое-как протолкнув хульные слова в глотке. Стоящие рядом с ним казаки то экспрессивно выражались, то крестились, а вот староверы-егеря молились, поминая иной раз нечистого.
— Научу ребят винтовку держать да ботинки шнуровать. Русские вояки добрые, потерь ненужных не хочется. Ты не беспокойся, я рядом с тобой буду, не на казарме, ночевать дома стану.
— Вижу, что умеешь этой игрушкой хорошо пользоваться. Кто научил? Ах, совсем запамятовал! Зачем задавать столь глупый вопрос, твой отец ведь офицер, полковник.
Действительно, став военным губернатором и наказным атаманом Амурского казачьего войска (по указу царя Михаила Александровича), он понял, в какую петлю засунул свою голову.
Последний российский император Михаил Александрович чуть ли не кричал — такую потерю выдержки у него генерал Арчегов видел впервые за эти семь месяцев их знакомства и совместной деятельности.
— Не кипятись, я тут ни при чем. Да и не стал бы такое представление с нашими устраивать ради тебя. — Арчегов говорил зло, вспомнив взрыв на Иннокентьевской — «шпальный» бронепоезд разнесло в клочья да рядом стоящие эшелоны пострадали.