— Владимир Оттович, — адмирал повернулся к Миллеру. — Позвольте поздравить вас капитаном второго ранга, который вы давно заслужили. Председатель Совета министров Вологодский подписал ваше производство в этот чин. Как и ваше, Петр Игнатьевич! Так что примите мои самые искренние поздравления, господа!
Всего за полгода он прошел через три океана и множество морей, причем дважды, туда и обратно. Побывал в родном фатерланде, в котором не был почти шесть лет. И с нескрываемым удовольствием через две недели покинул Германию — нищую, голодную, терзаемую безработицей, красными восстаниями и алчными соседями.
В дверях Сычев лоб в лоб столкнулся с ординарцем и чуть не был внесен обратно в кабинет его могучим напором — молодой подпоручик запыхался, глаза очумели от радости.
Но не красные причиняли главное беспокойство в эти решающие дни. Слащева буквально задергали ежечасные звонки и телеграммы с побережья. Губернатор, градоначальники и прочие должностные лица в истерике просили его сообщить, как идут дела на фронте, чтобы в случае прорыва обороны иметь возможность уплыть из Крыма.
— Но его позиция разится с вашей. Наше правительство выступает за продление перемирия. И только. Я хорошо понимаю, что воевать мы не в состоянии. Но открытый союз с Лениным? Ладно, пусть тайный, если слепо следовать букве, а не духу. Зачем?!
— Все необходимые директивы уже подготовлены. В течение сентября из данных губерний будут полностью выведены части Красной армии и органы Советской власти. Останутся только наблюдатели, как договаривались раньше, смотрящие за выполнением всех условий соглашения. Первыми будут очищены за две недели правобережные территории, затем Северная Таврия и Донец, последней Тамбовщина. Мы ожидаем, что и вы примете ускоренные меры по закреплению освобождаемой нами территории, дабы не возникло там непредвиденных случайностей.