— Я не пойму одного, Константин Иванович?! Зачем Семен так с собою поступил? Зачем?! Ты мне сможешь ответить? Что означает эта записка? Ведь ты знаешь на нее ответ?!
— А что ж по ранению отпуск не взяли, Семен Андреевич? Отдохнули бы хорошо, поправились. А так из лазарета и прямо в дорогу.
— В прошлом году, насколько я помню, удалось разгромить Советы в Баварии. Да и венгерскую совдепию, как ее там называли, тоже разогнали, хотя та полгода революцию устраивала. Ты прав — сил у здоровых кругов Германии хватит, чтобы большевистскую чуму перебороть. Ведь нынешний рейхсвер, если не ошибаюсь, насчитывает сто тысяч, причем исключительно добровольцев.
— Не новость. Это германский порядок, — усмехнулся Каппель, — тут нет ничего нового. Но что бы это дало? Ведь в таком случае все наши резервные корпуса состояли бы целиком из запасных. А по войне я знаю, что наши второочередные дивизии воевали в августе — сентябре четырнадцатого года намного хуже первоочередных.
Вот только, к великому стыду, опера совершенно его не затронула, да и пели на французском, который он понимал со второго на десятое. Великую пользу дают знания иностранных языков!
Осталось только подписать закон премьер-министру Кривошеину от имени Южно-Российского правительства и завизировать царской подписью, с символичным — «Быть по сему».