— Ты им правильно поддал, Мики, теперь пусть они шибко подумают. А мы подождем, нам некуда торопиться.
Пилсудский отдавал себе отчет — без оружия и боеприпасов, с раздетой и разутой армией он не отстоит свободу Польши. Помощи ждать неоткуда — ближайшие соседи, чехи и немцы, просто ненавидят поляков и злорадствуют над их бедами.
Уголь был крайне необходим, но его держала в своих руках вольница, не желающая работать, насквозь ставшая криминальной. Черемхово являлось неофициальной столицей уголовного мира все эти два года, с восемнадцатого по двадцатый, именно маргиналы и преступники заправляли здесь.
С последними все ясно — им нужно было переписать историю, а потому они чернили в прошлом все что можно. А ведь в шестнадцатом году выпуск тех же самолетов был больше, чем через пятнадцать лет, да и авиазаводы оказались отнюдь не хилые. Если даже сейчас, в условиях гражданской войны и разрухи, коммунисты ухитряются строить аэропланы десятками. И не только — в Сормове начали клепать даже танки, которых при царе не делали.
От такого нарочитого и липкого, как медовая патока, приторного радушия военному министру резко поплохело. Особенно стало худо после торжественного объявления о награждении его орденом Боевого Красного Знамени за проявленную храбрость в майской стычке и спасение жизни председателя Совета министров Сибирского правительства, чуть ли уже не союзного большевикам, как явствовало из слов председателя ВЦИК, будущего «всесоюзного старосты».
Его материалистическое насквозь мировоззрение не могло воспринять такого, разум отказывался верить, но, вспомнив взгляд Мойзеса, Арчегов вздрогнул и нахмурился.