На площади большой оркестр со всей мощи легких выдувал пролетарские марши, которые заглушали громко топающие сапоги пехотных колонн. В таком гаме винтовочные выстрелы вряд ли услышат и не сразу определят, откуда была послана свинцовая смерть.
— Да, один раз в Иркутске. Он соизволил прийти к нам с целой свитою в гимназию на выпускной бал. Молодой, порывистый, но все говорят — жутко талантливый и очень резкий, если не жестокий, генерал. Девочки о нем томно повздыхали, но, увы, увы… Место супруги его высокопревосходительства уже занято.
— К тому же мы, коих в ваших кругах «солдафонами» или «сапогами» именуют, на самом деле люди весьма осторожные, оттого намертво устава или приказов держимся. Слишком велика цена наших ошибок, ибо кровь и жизнь человеческие дорого стоят. Вы это сами знаете. А политики, наоборот, не дают себе отчета, куда их деятельность привести может! Извините меня, но многие из них с собственными тараканами в голове бороться не могут, что семнадцатый год хорошо показал!
— Мойзес, наверное, передо мною сейчас писаный красавец? А? Как ты думаешь?
Вся разрушающая энергия последних направлена на запад. Конечно, если экспорт революции не удастся, то предстоит новая схватка, к которой белые, получив желанную передышку, смогут лучше подготовиться. Но по-человечески было обидно, когда самым ласкательным словом в устах оппонентов для него было «красная подстилка».
— Я подписал все указы, Костя. — Монарх вытер платком широкий лоб, покрытый мелкими капельками пота. И вымученно улыбнулся: — Хотя мне далось это нелегко.