Офицер решительно повернулся, а правая рука сама перекрестилась. А еще он подумал о нечеловеческой ненависти проводника — это ж какую надо на врага иметь злобу, чтобы вот так спокойно его на смертный путь затянуть, да так, чтобы он ничего и не понял.
Ради чистоты эксперимента Арчегов расстрелял жилеты из винтовок с сотни шагов — «арисака» успеха не достигла, а «мосинка» из пяти выстрелов пробила одну дыру. И это по использованному и отстрелянному панцирю?! Вот это его окончательно и добило.
— Так и вы внакладе не останетесь. Но у меня есть одна просьба, личная. Вы уж песни свои не пойте больше, Константин Иванович. Нет, я не упрекаю вас в агитации, но в Ярославле нам сегодня пришлось разоружить целый батальон, что чуть мятеж не устроил, как в восемнадцатом году. Вас прямо заслушаться можно, нам бы такую пропаганду, давно бы в Берлине были…
— Зато мировая революция близка! А Россия…
— Вашбродь! — Бородатый, нахмуривший густые кустистые брови, с небольшим брюшком, хозяин степенно сел на лавку напротив есаула, что вечерял у двухведерного самовара. — Тут дело такое случилось. С красными проводником Тимоха Волоков пошел, охотником вызвался. Бобыль тут у нас один есть, всю здешнюю тайгу вдоль и поперек прошел, знает ее как свои пять пальцев…
Чуть левее и впереди флагманского монитора застыла на синей речной глади канонерская лодка «Бурят». Таких канонерок было построено на Амуре десять, на две больше, чем речных линкоров. Водоизмещением раза в четыре меньше, а потому и слабее — всего две пушки в 75 миллиметров, но с броневыми щитами. Защиту из стальных листов имели рубка и машинное отделение, а десяток пулеметов делали этот корабль смертельно опасным для любого противника, не имеющего под рукою артиллерии.