— Может, доктора вызвать, валерьянки попить? — от такой перспективы генерал скривился и лихо, как в полузабытые, славные времена гвардейской молодости, хлобыстнул емкость. Крякнул от удовольствия, вытерев ладонью усы, и уселся в кресло.
— Голова, генерал. Они совершенно не желают учиться новому, находя смысл жизни в параграфах давно отживших уложений. А исключение из правил, их подтверждающее, только одно — граф Келлер. Самый старший из наших генералов сейчас полностью погружен в концепцию маневренной войны с использованием массированных ударов эскадрильями аэропланов, открывающим путь бронеавтомобилям, мобильной пехоте и кавалерии. Но это так, к слову. А нам…
Сам он служил всю войну в Гатчине, в запасном самокатном батальоне, и считал себя истинным гегемоном, ибо до службы помощником медника был, самовары лудил.
Ефим Георгиевич испытывал жгучее желание протереть собственные глаза — настолько был поражен долгожданным прибытием подкрепления. Да какого — на речном рейде, напротив города, встала на якоря целая эскадра, расцвеченная колыхающимися на ветру флагами.
— Купи гусака, Трофим Платонович, позавтракаем! Дай двугривенный, а то у меня мелочи нет!
Какая лапотная Россия, о которой с усмешкой говорили «союзники» и которую облаивали большевики?!