В Шолоне-на-Авре никогда не было настоящего кинотеатра. В каждом поколении находился энтузиаст и вел старый добрый киноклуб, собиравшийся в актовом зале мэрии. Несмотря на пророчества кучки депутатов («Это проигранная битва!»), пять десятков активистов набиралось всегда, независимо от программы, два раза в месяц, что позволяло свести концы с концами и посрамить ворчунов. Ален Лемерсье, бывший учитель и завзятый киноман, выбирал фильмы, печатал афишки и организовывал обсуждение после просмотра. Любовь к кино он унаследовал от тех ненормальных, что бороздили провинцию, показывая фильмы Марселя Карне и Саша Гитри в сараях и приемных залах мэрий; от тех психов, что собирали зрителей по полям и кухням ферм и принимали их, не заботясь о выручке, потому что никто на самом деле не платил, цель была не в том. Энтузиасты волшебного фонаря получали свое вознаграждение в виде смеха при появлении Мишеля Симона в «Будю, спасенный из вод» или слез в финальной сцене «Гроздьев гнева». Помня об этом, Ален Лемерсье принял эстафету в Шолоне и стал выбирать для просмотров авторское кино и забытые классические ленты, дававшие повод для дебатов, которые и удерживали в зале большинство зрителей. Обычно ему удавалось пригласить гостя, способного как-то по-особому осветить тему, — все вспоминали вечер, когда была заполнена добрая половина зала по случаю показа «Огненных колесниц», истории двух молодых бегунов на средние дистанции, которые постоянно соревновались друг с другом. Ален пригласил тогда местную знаменитость, господина Мунье, чья карьера бегуна под старость вышла на новый виток по случаю Олимпийских игр для сениоров. На другой памятный вечер ему удалось привезти из Парижа специалиста по вундеркиндам для увлекательнейшего спора вокруг фильма про умственно отсталого ребенка, в котором внезапно открылись чрезвычайные дарования. Если не удавалось найти докладчика, Ален подбадривал задававших вопросы и старался, чтобы те, кто имел свое мнение, отвечали на них: он вел вечер.