– Боярин Немеровский я, Михаил. Из угличских, – покачал головой служивый. – Парой слов хотел с тобой перемолвиться, да токмо места никак не находил.
Он развернулся и бросился навстречу ногайцам. Поймал на государеву саблю одного, вскинул вверх, выбросил вперед щит, сильным ударом окантовки ломая ребра, принял на щит пику, присел, длинным взмахом подрубил врагу колено, крутанулся, принимая выпад другого на грудные пластины юшмана и пуская кончик клинка вскользь, чтобы ответным ударом вспороть басурманину горло, столкнулся щитами еще с одним, подпрыгнул, наваливаясь и перекрывая ему обзор, а потом, резко присев, подрубил врагу ноги.
– Не-е-ет!!! – Басарга побежал к епископу, а из березняка, ему навстречу, кинулись двое бородатых холопов с копьями наперевес.
– Странно… – Молодой аудитор присел на корточки. – Я всего полчаса назад подъехал, а след переднего колеса уже изрядно потерт. Как будто по нему елозили…
– Ага, – с облегчением согласился Леонтьев. Больше всего он опасался, что со спутницей случится очередная истерика. А «козел» – это ерунда. «Козла» он как-нибудь стерпит.
– Мы в храме, Леонтьев, – повторил боярин Зорин еще раз, – здесь молятся, а не целуются.