– Ш-шо?! – От такого проявления женской логики у Евгения натурально переклинило мозг и отвисла челюсть.
Он хотел сказать, что не мыслит жизни без звуков ее голоса, что нет ничего прекраснее разлета ее бровей и омута глаз, что жемчуг ее зубов и кармин губ лишают его разума, что он умирает, зная о ее близости и одновременной недоступности. Что он готов продать душу, лишь бы хоть раз притронуться губами к ее коже, готов принять в себя еще сотню копий, лишь бы ее ладонь снова охладила его горячий лоб…
Другой слуга оттянул в сторону створку ворот. У стены напротив Басарга увидел уже не таящегося боярина Немеровского. Тот чуть приподнял ладонь, сжал пальцы и многозначительно направил указательный в сторону Кремля.
– Один холоп хорошо, а сотня лучше, – отшутился Басарга. – У тебя-то самого они есть?
Гнедой вскинул голову, оглядываясь на всадника, громко фыркнул, резко рванулся вперед, словно проверяя – удержится или нет? – и помчался галопом.
– Я с отчетом об исполнении поручения княжеского, – обиделся Басарга.