Принц даже не заметил, как выбежал из повсюду растущего мертвого леса. Глазу открылась какая-то нереальная картина: на фоне белого снега вздымались темные скалы. Испещренные трещинами и крутыми уступами, они нависали над побеспокоившим их маленьким человечком.
Передохнув и восстановив дыхание, он начал подъем по пологому основанию горы. Жаль, гора оказалась другой породы, и больше не ощущалось того приятного тепла от камней. Смешно, но Саня испытывал какую-то необъяснимую ностальгию по теплой уютной пещере, ставшей такой родной за эти несколько суток. Он не вернется назад — его первое, не самое плохое пристанище на Дорне осталось позади. Только небольшой камешек, лежащий у него в меховой торбе собственного пошива, который он взял на память, будет напоминать о днях и ночах, проведенных в лоне гостеприимной спасительной скалы. Странно, сейчас он в душе понимал древних людей и не считал их невежественными. Люди, жившие много веков назад один на один с жестоким первобытным миром, часто одухотворяли все, что окружало их и спасало от опасностей тяжелой жизни.
— Ну это не я, это альвы. Я всего лишь использовал то, что создали мастера. Я что-то сказал не так? — спросил Ксандр, заметив вытянувшиеся лица Анаи и Наримы.
— Лей! Лей! — Команды сыпались одна за другой.
— Это ты верно заметил, панн, что дружина и баррканы должны подчиняться конунгу. Только невнятны мне слова твои, будто Седовлас не смеет указывать воям своим и кораблям. Дружина сия, — продолжал Ваянар, обведя рукой сидящих за столом воинов, — вчера в храме пред очами Вышнего присягнула своему конунгу.
Воины, повинуясь приказу Икера, кинулись к булыжникам. Мгновение — и две лапы-ковша наполнились камнями.