Улыбка Пита кажется такой искренней и немножко смущенной, что я невольно чувствую к нему теплоту.
Еды немного: два кусочка грусенка, немножко разных кореньев и горсть сухофруктов.
— Договорились. Теперь мне нужно получить представление о том, что вы умеете.
— Может быть, — соглашаюсь я. Какое у меня право требовать стойкости от мамы, если на саму себя я махнула рукой? Да и не в моем характере сдаваться без боя, даже когда нет надежды на победу. — Вот выиграю, и станем богачами, как Хеймитч.
В передней части лифа чувствуются подкладки, призванные восполнить то, что украл голод. Я поднимаю руки к груди и хмурюсь.
— Я подумала, — говорит Порция. — Ты так отворачивалась от камер, краснела…