– Да от чего там уклоняться-то… Не надо, я сам, – остановив Голицына, готового уже без всякого приказа переключить управление на себя, Глеб, хотя и с некоторым опозданием, приступил к осуществлению необходимого маневра.
– Ясно, – кивнул Голицын. – А известно, что нас ждет?
Штрафной удар в криске – как пенальти в футболе: игроки команды мастеров забивают девять из десяти, а то и все десять. Пробивается он без сопротивления защиты, единственная сложность – что снаряд сначала необходимо направить в собственные закрытые ворота – и лишь рикошетом он должен поразить шлюз противника.
Иван перевел взгляд в конец страницы, затем перевернул ее, но никаких следов указанных приложений не обнаружил. Пожав плечами, Голицын вернулся к чтению с того места, где остановился.
– Как эти чертовы металлюги называются? – спросил вдруг тот.
Все-таки это была Москва, причем самый центр. Машина проехала по набережной мимо Кремля, и у Голицына мелькнула мысль, что в том, что тот все еще стоит здесь, есть толика и его заслуги. Затем они свернули – кажется, на Якиманку – пронеслись по ней и вылетели на Ленинский проспект. Оттуда по прямой – на Киевское шоссе. Похоже, история начинала повторяться…