Это был первый раз, когда слова Гайдукова оказались пустым звуком: ни в двадцать четыре, ни в тридцать шесть, ни в сорок восемь часов никто их никуда не отправил. Даже напротив, встретившись с курсантами на утро, куратор процедил сквозь зубы нечто малочленораздельное, что при наличии некоторой фантазии у слушателей можно даже было принять за извинения. Похоже, Москва, с которой кавторанг, несомненно, связался еще вечером, не сочла повод для расправы существенным.