– А откуда же еще? – пожал плечами Соколов. – И потом – фотографии. Я свою сразу узнал. У меня на ней уши – Чебурашка нервно курит в сторонке. Я документы подавал через особый отдел Черноморского Флота, а там старушенция такая сидит вреднючая – по-моему, еще ровесница покорения Крыма князем Потемкиным. Швыряет мне назад фотографии: «Переделайте, – говорит, – уши не видны!». Пошел я, переделал – ее опять не устроило: «Не видны, – говорит, – уши!» Я было спорить: покажите, мол, где написано, что уши обязательно видно должно быть? Мало ли у кого какая форма лица бывает? А если у человека вообще ушей нет – как ему тогда? Бред, короче. Но эта мымра ни в какую. В фотоателье меня уже как родного встречают. Мастер подозвал ассистентку: «Неси, – говорит, – спички, будем клиенту уши делать». И ты будешь смеяться: так и сфотографировали со спичками за ушами. Батя как фотку эту увидел – чуть селедкой не подавился. А старушенция ничего, довольна осталась. «Вот теперь, – говорит, – совсем другое дело». А то, что я на этих фотографиях ни разу на себя не похож – это, типа, все фигня, все равно никто сравнивать не будет. В общем, что ни делается – все к лучшему. Фиг теперь они меня опознают по этой своей ориентировке! – злорадно заключил Глеб.