— Сухой сезон закончился, — ответил мальчуган и снова обратился во внимание.
И тут из травы показались щенки. Уже не крохи — месяца по три-четыре — головастые и толстолапые, на заплетающихся после долгого бега ногах, они ничтоже сумняшеся вцепились в ляжку бездыханной добычи. Граппа посмотрела на это безобразие неодобрительно и подняла на юношу вопросительный взгляд. Пришлось хватать маленьких невеж за шкирку и переносить к всё ещё кровоточащей ране — тут все трое и остались слизывать красные капли.
— Ты остаёшься, тебе детей поднимать, — буркнул, не сомневаясь в том, что она беспрекословно подчинится. Как всегда.
Голень целиком зажарили на вертеле над угольями, а грудинку сварили. Когда обедали люди, хвостатые возлежали неподалеку и голодными глазами провожали каждый кусок, отправляемый в рот. Это с раздутыми-то от обжорства животами.
— Ни в зуб ногой, — подтвердил Тэн, подтянувшийся следом за гостями. — Это Кыки. Они редко появляются здесь. Откуда приходят и зачем — никто не знает. Драться не лезут, не гоняют никого. Мне старый вождь показывал их, когда я был мальчишкой. Мы тогда охотились в холмах, а они там лагерем стояли. Так ничего, пустили к своему… костру и добычу не отняли. Мы хнура пожарили, поели и ушли. Эх, девчата у них… — охотник зажмурился от приятного воспоминания. — Но это был единственный раз. Больше не встречались.