— Господин, конечно, не мне судить… Но девчонке и так тяжело приходится. Как бы не сломалась совсем.
— Не друид, а священник, — поправил я здоровяка и, спохватившись, спросил: — Почему зря? А если мертвяк или еще что похуже набредет? На освященную землю им ходу нет.
— Случай, — коротко ответил здоровяк, сразу став серьезным. — Удача. Не более того.
Осторожно открыв ее на первой странице, я с удивлением уставился на идеально белое птичье перо, зажатое между переплетом и страницами. Пышное, с толстым стержнем, кончик испачкан в чернилах. Обычное письменное перо. Вот только… Чистенькое перышко настолько сильно контрастировало с плачевным состоянием книги, что я невольно насторожился. За столько лет — и чтобы ни одного пятнышка? Прошедшие дни научили меня осторожности. После недолгих раздумий я вытащил нож, самым кончиком лезвия подцепил перо и скинул его на стол. Ничего не произошло, и я облегченно перевел дух.
— Простите, отец Флатис. Просто не люблю, когда со мной играют.
— Простите, господин. Я думал, это поможет вам примириться с ней — ну, знаете, ничто так не прочищает голову, как пара увесистых ударов.