— А как насчет внешности? — вякнула я из укрытия, в глубине души жалея и принцессу, и принца.
— Да уж! — не стала я далее спорить понапрасну. Видно же, что бабулю не уломать…
— Ах, да! — с глубоким внутренним сожалением вспомнил о нашем договоре эксплуататор. Тут же ловко вывернулся: — Тогда придешь завтра на час раньше!
— Очень извиняюсь, — задумчиво сказала Омаль, в то время как Лара помогала мне с умыванием. — Но я никак понять не могу — это муки такие страшные или совесть, раздутая до невозможности?
— Что здесь происходит? — грозно поинтересовался благоверный, проследив за побагровевшим от смущения палачом.
— Ну, что? Меняемся, как обычно? — спросил король и доверчиво протянул правой рукой свою чашу Никасу.