Кроули тихо зарычал. Даже в тех редких случаях, когда ангелу удавалось осознать, что на дворе двадцатый век, он все равно не продвигался дальше пятидесятых.
Никто не шелохнулся. Его больше не слушали. Все прислушивались к монотонному бормотанию за его спиной, у входа в отель.
Адам спихнул в дыру камешек. Тибетцы начали ему надоедать.
Ньют никогда не курил, он не хотел позволить никотину завладеть входом в храм его тела, или, точнее, в маленькое скромное вместилище души валлийского методиста. Будь он курильщиком, то подавился бы сигаретой, которую попытался бы выкурить, чтобы снять нервное напряжение.
— Ну, если Агнесса права и мы делаем все согласно ее предсказаниям, то уместной должна быть любая выбранная сейчас карточка. Логично?
— Да что ж тогда? — сказал Шедвелл. Он прошаркал по полу к покрытому липкими пятнами темному буфету и добыл из него сгущенку.