— Ну тогда, пожалуйста. Без проблем. — Вот в чем оказалось дело — ну, за исключением того, что я потратил полчаса, чтобы выяснить, в чем же состоит основная проблема.
Она подошла к нашему столику и начала обрабатывать своего «Джонни», прижавшись к нему. Дела мало-помалу пошли на лад, я это видел.
И вновь вместо того, чтобы критиковать заданное нам эссе, я написал пародию, которая называлась «О кусочке пыли», где рассказал о том, как пыль показывает цвета при заходе солнца, осаждает дождь и т. п. Я всегда мошенничал, всегда старался уклониться от поставленной задачи.
Я был послан в Чикаго с инструкциями посетить каждую группу, рассказать сотрудникам, над чем собираюсь с ними работать, и заставить их в деталях обрисовать свою задачу, чтобы я сразу же мог сесть и начать над ней работать. Как только я добился бы этого, следовало перейти в следующую группу и расспросить о другой задаче. Таким способом я понял бы проблему во всех деталях.
Сразу после этого на заседании приняли решение, что лучше обсудить организацию научного исследования (вроде того, должно ли научное исследование проходить под руководством Инженерных войск или Интендантского подразделения?), а не останавливаться на конкретных технических вопросах. Я знал, что если и есть хоть какая-то надежда на то, что я действительно могу сделать свой вклад, то он будет связан только с каким-то конкретным техническим вопросом, и уж точно никак с проблемой организации исследований в армии.
Потом я почувствовал боль в глазу — не слишком сильную — и тут же, как следует, врезал этому сукину сыну, причем я сделал автоматически и очень обрадовался, когда понял, что для этого мне не нужно думать; «механизм» четко знал, что делать.