Причем произносилось это так, как будто она хотела спросить «А что это вы, собственно тут делаете?» После захода в десятка полтора магазинов эта фраза начала откровенно доставать.
«Ладно», думал Виктор, «будем считать, что я начал моральное разложение орд Гудериана, как-то: внедряю в сознание установку против захватнических войн».
— Кстати, вы никому не говорили, что в будущем ваш луч будет применяться больше для технологических нужд, чем как оружие?
Внутренний вид тоннелей и станции оказался для Виктора ничуть не меньшей неожиданностью, чем цветное кино. Вместо подземных дворцов было что-то похожее скорее на вокзальные переходы: сводчатые тоннели, обложенные кафельной плиткой ромбиками с незатейливыми геометрическими орнаментами. На станции не было колонн; просто огромный сводчатый зал, желтовато-золотистый потолок которого был подсвечен мощными лампами со стоящих на платформах чугунных торшеров. При этом посреди зала были пути, а платформы, наоборот, по краям. На закругленных стенах отделочной плиткой шоколадного цвета были отмечены места для рекламных щитов.
— Я полностью разделяю идею создать широкий средний класс вместо раскола общества на массу бедных и кучку богатых, — ответил Виктор, — как это делать, наверное, лучше знаете вы сами, здесь, как и в семейной жизни, советы со стороны неуместны.
Мост через Десну был деревянный и наплавной. Немного не дойдя до него, Татьяна потянула Виктора вправо.