– Еврея с третьей квартиры. Помнишь, имя у него еще неприличное: не то Сруль, не то Шмуль.
Егор подошел. Из тщательно очищенного от снега льда торчала головка крюка с продетой в серьгу петлей веревки.
– С нашей заставы всего не увидишь. Товарищ Сталин видит куда больше. И поступает, как требуется. Через два года будешь не красный командир, а офицер. Потому, что так решит товарищ Сталин.
Но привычка – вторая натура. Когда 'там' ждут все прелести жизни в виде сбивающего с ног ветра и несущихся с бешеной скоростью снега, то чем больше сделаешь 'тут', тем лучше. Вот и сейчас, по привычке…
– Момент – появление стенки, – уточнил Лешка. – Во время непогоды.
– З того грузына шпыгун, як з гимна куля! – уверенно отрапортовал сержант. – Имеет место быть классовая несознательность, непонимание политики Партии и Правительства и непомерные амбиции, препятствующие адекватному восприятию действительности. Якщо казаты коротко, латентный троцкист вин, товарищ капитан!