– Я уже позвонил в НКВД, за тобой приедут.
'Ладно, с этим понятно. Одно непонятно – нам что делать? Сидим вторые сутки на дне и ждем связи. Даже 'скрытники' молчат. Но им, понятно, сейчас и связываться с нами смысла нет, чтобы себя не демаскировать. Ну как-то с нами должны решить? Неужели некому довести до Правительства, что делать и как? Самому выйти на связь? В автономке, да еще при таких условиях? Ставлю сто к одному, что на потопленной лодке так и сделали. И получили, что получили. Нет, надо ждать в готовности до последнего, до появления связи. Пока мы тут на страже, СССР может не опасаться военного нападения. Мало кто захочет получить в ответ несколько сотен Хиросим. Но бесконечно долго это продолжаться не может…' – Владимир потянулся к телефону, чтобы вызвать замполита, но тут постучали в дверь и не дожидаясь ответа, в каюту ворвался он, собственной персоной.
– А ну заткнулись все! – Варвара Семеновна редко вмешивалась в серьезные разговоры, предпочитая слушать, но уж если вмешивалась… – Нашли кухню в хрущевке! Другой темы нет?! Дед, иди покури, изнываешь же! Сережка, ты обещал мне полочку поправить! Возьми Куно и вперед, там всех делов на пять минут работы! Федка! С Геной погуляй! А мы тут потреплемся по-бабски!..
Для выхода из палатки существует две причины. Уже упоминавшиеся естественные надобности и отсутствие внутри какой-либо невыполненной работы. А поскольку дважды вылезать категорически влом, то либо приходится сдерживать 'души прекрасные позывы', либо быстро-быстро собираться. Лучше совмещать, что большинство и делает.
– Не разрешат ли высокоуважаемые господа офицеры разделить с ним томительную тяжесть ожидания прибытия на землю предков?