В шесть пятьдесят пять, все видели другого Тучкова: строгого, требовательного капитана госбезопасности. Закончив совещание, ещё раз прикинул планируемые действия. Исполком уже решил: треть 'паромщиков' разместят в школах, почти половину в казармах воинской части, которую выведут пока на учения. Остальных придётся размещать в палатках. Плохо… Сколько еще придет паромов, неизвестно.
Джордж не знал имен и званий джентльменов, но едва ли не лучше их самих изучил все их привычки и прихоти. Вот тут обычно сидит джентльмен, предпочитающий виски, в этом кресле – гость, пьющий только коньяк… В углу на диванах собиралась молодая компания, которая вообще не употребляла спиртного, а только новомодные экологически чистые напитки, а в этом кресле под часами, очевидно, восседал какой-то почетный член клуба. Джордж привычным движением, старательно смахнул несуществующую пыль, как всегда залюбовавшись искуснейшей резьбой черных голов павианов, венчавших собой спинку старинного кресла. Все готово. Еще раз оглянувшись на часы, он зажег часть свечей в массивном бронзовом подсвечнике, стоявшем в центре стола, и задернул тяжелые бархатные шторы. Комната погрузилась в полумрак.
Мужичок продолжал рассказ, но Кирилл потерял интерес к разговору. Еще раз прикинул в голове план. Много неясного, но на месте виднее будет.
Мне информацию тоже дает. Не всю, конечно, но вполне достаточно. Причем формулировки короткие, точные и очень емкие. В общем, через эти три часа и ему и мне ситуация в общих чертах понятна. И не сказать, что очень нравится…
– Только очень брызгает с весел! У меня все штаны мокрые! Нет чего-нибудь, закрывающего эти дырки? – я показала рукой на 'очко фартука'.
– Ленинградская улица. Тридцатый дом, – так же хмуро буркнул 'ефрейтор'.