– Какой, нахрен, СССР? – удивлённо уставился на него тот же мужик. – СССР уже двадцать лет как распался, мы все граждане России и хотим вернуться домой! Какое ты имеешь право… – он сделал шаг и тотчас же остановился, услышав дружный перестук трех передернутых затворов.
– И 'двухсотых', – Валера поймал непонимающий взгляд Васьки и поправился. – Трупы тоже. Пусть особый отдел разбирается… Валите. А мы прикроем.
– Привет, ребята, – с трудом выдавил из себя Егор, рассматривая брезентовые штормовки, пояса Абалакова, отриконенные ботинки, очки-консервы, деревянные ледорубы, пеньковую веревку, кованые десятизубые кошки, и протчая, и протчая, и протчая… – а где вы взяли всё это старье?..
– Нам не сказано ни о каких исключениях. В представительстве авиакомпании вам вернут стоимость билета. Все деньги, включая комиссионные сборы и компенсацию за такси в гостиницу и обратно. Это всё, что я могу сделать.
– Что стоишь, – бросил Лешка незнакомому парню, – спускайся! Девочку мы спустим.
– Ладно, пойду на кухню схожу, – поднялся старшина из-за стола. – Заодно и закладку проверю.