— Слушай, чего это он такое делает? — всполошилась Лена. — А ну как заставит выпить эту гадость? Я не хочу пить неизвестные жидкости в неизвестном мире!
Мы пораньше легли спать… хм… в смысле — легли. В смысле — иногда лежали, иногда стояли… в общем, оторвались по полной.
— Может, и заставит. Только пусть вначале сам отопьет… если отопьет — тоже будем пить, не выступай! Вдруг у них такой обычай тут — отпивать вот такой гадости! У нас же ставят всякую гадость на стол — принято ее выпивать, а потом сильно болеть, вот и мы будем это делать.
— Ну каков наглец! — усмехнулся одноглазый. — Да ты шагу не успеешь сделать, как тебя нашпигуют стрелами! Видишь вон отдушины? Там стоят стрелки наготове. Как только ты сделаешь резкое движение или создашь какое-то колдовство, ты умрешь. Впрочем, частично ты прав — все-таки ты же не обычный человек, а гаур, я выслушаю тебя. Присаживайся к столу со своей женой, выкладывай, что у тебя ко мне. Подальше, подальше садись, вон на тот конец стола напротив — мне как-то спокойнее будет. И еще раз: не делай резких движений и не сокращай дистанцию.
Я с опаской взял стакан, перекрестился — старик при этом удивленно приподнял брови — и одним махом влил содержимое себе в рот.
— А п-почему нет… с-сумею! — Я поднялся и, пошатываясь, будто находился на попавшем в шторм корабле, пошел в зал. — Зови сюда слугу и чернявого, сейчас все спроворим!