— Да без проблем! Просто поговорите со мной, и все — чтобы успокоить вашу маму… Вы же не хотите причинить ей боль? Она расстроится, если вы сейчас уйдете. Может, расплачется — я же вижу, что она уже плакала, вы же приличный молодой человек, сразу видно, любите свою маму. Ответьте на мои вопросы и идите себе домой! Ну что, поговорим?
— Вы, вообще, кто такой? Вы чего тут расхаживаете, как хозяин? У вас есть право врываться в дом, допрашивать, выдвигать обвинения? Шли бы вы отсюда к чертовой матери!
— Давай ко мне! Прячься за броню, я держу их под контролем! Там за домом их еще кишит!
Он подошел к моей шконке и дернул меня за штанину (раздеваться я не хотел, хотя и страшно потел в одежде — противно было касаться тюремного белья).
— Вот чего лишили нас наши жрецы! Таких чудес! Прогресс у нас запрещен, мы застыли на том уровне, на котором ушли в портал! Вот негодяи…
Очнулся я только глубокой ночью, в луже блевотины, дрожащий от холода.