— Эля, поторопись уже, я тебя еще из окна видела! — Мамин голос совсем как в детстве.
Покраснела так, что ощутила, как пылает лицо… даже думать не хотела, что об этом кто-то может знать… И страшно представить, что это могли услышать.
— Эля, Шен, вы сегодня рано! — Идит подбежала ко мне, и мы радостно обнялись.
— Да, инор Шао, — не могла обращаться к нему иначе, — меня назвали в их честь.
— Значит, снова эксперименты ставят, — хмуро подытожил Санька, — а преподаешь ты потрясающе и очень интересно, не ожидал, что у Сана такая сестричка вымахает.
Когда обернулся Агейра… я отвернулась. Слишком больно, слишком тяжело, слишком неправильно. Мне не нужна эта боль, меня убивает эта болезнь, Агейра. Отчаяние накатило новой волной, заглушая все иные мысли и эмоции… Есть ли предел этому чувству?