Он все еще в ате, но его, похоже, это не смущает. Как не смущают и откровенно разглядывающие его дневные. Шао, казалось, вообще никого не замечал и смотрел исключительно на меня.
— Так, а что ты на лицо-то намазала? — поинтересовался Санька, проведя по моему подбородку и уставившись на серый налет на собственном пальце.
— Инор Агейра сделал мне больно, — сказала против воли и оставалось лишь надеяться, что мама не поняла, что происходит, — словно это я виновата в гибели покоренных планет и…
…Наверное, я уснула, потому что очнулась от тихого: «Маноре Манире, проснитесь, пожалуйста…» Открыла глаза и вздрогнула, увидев полную грусти улыбку Агейры.
— Женщине рода Шао категорически запрещено скрывать от спутника даже мысли! Ложь в любой форме — запрещена!
— Прости, я не должна была этого делать… — Вот только не жалею ни о чем, но тебе же все равно знать об этом необязательно.