— Ты моё солнышко! Всё хорошо? Тебе понравилось?
— Я не думаю, что у нас в ближайшее время будет на это время, товарищ генерал. Судя по темпам, предложенным Ставкой, нам даже дня отдыха не предоставили, мы были в Москве полночи, только. После этого нас отправили обратно, загрузив дополнительными задачами по организации строительства.
— Вы, слово в слово, повторяете то, что пишет Устинов и Романов… — скептически произнёс Сталин.
— Не знаю! С людьми очень тяжко! А этот гадский портал никого не пропускает. Пока начали летать только кобры и Ил-28. Надеюсь, что с Яками пойдёт быстрее. Но, РЛС освоили и уже используют. Будем маневрировать. Скоро приезжает Рузвельт. А там посмотрим. Что с Ту-95р? Есть хоть малейшая возможность их доставить?
— Расход энергии будет большим? Что требуется для компенсации потерь энергии?
— Я так не думаю, Лаврентий. Собственно, почему я о нём вспомнил. Вот, прочти! — он передал Берия газету 'Правда' с хвалебной статьёй об успехах Советской Армии, советской науки и техники, о мудром руководстве страной товарищем Сталиным и ЦК ВКПб. — Если этот фонтан не заткнуть, то вся правда об этой войне будет искажена до неузнаваемости. За Полтаву я хотел его наградить, а он сказал, что не может присваивать себе чужие заслуги, и попросил наградить Ахромеева, непосредственного разработчика операции. А мы, выходит, можем присваивать чужие заслуги. Нет, Лаврентий! Надо изменить тональность подобных статей. Требуется говорить о великом вкладе в Победу всего Советского народа. Ведь это он дал нам эту технику, эту тактику и эту стратегию. Через этого мальчишку, ведь он совсем ещё мальчишка. И мы с тобой не имеем права даже думать так, что мавр сделал своё дело, мавр должен уйти. Тем более, что он там опять что‑то придумал, вот и возится в Долгопрудном. Давай съездим туда.