Очередь была недлинная — человек шестьдесят, не больше.
Дверь растворилась, и в камеру в сопровождении вертухая вошел казачий офицер в чине что-то вроде есаула Он был в длинных шароварах и куртке с газырями и какими-то кистями.
— Разберемся, — сказала дежурная и побежала кому-то докладывать.
— Нет, — сказал я, чувствуя, что минута слабости прошла. — Нет, такого не будет. И вообще, раз вы так со мной разговариваете, я с вами никаких дел больше иметь не хочу. Не надо мне ни юбилеев ваших, ни почестей. Я вот только дождусь своего космоплана и уеду к себе обратно в Штокдорф.
С этими словами он толкнул ногой дверь, из-за которой доносились вопли.
— Ну, в Гонолулу, — подхватил Коммуний, — я думаю, может быть, даже и попрохладнее. Там все-таки климат морской, влажный и постоянно дует океанский бриз. А у нас климат континентальный.