Да, мне было очень неприятно это читать. Мне даже противно было использовать эту газету для той цели, ради которой она издавалась. Но, не имея под рукой ничего более подходящего, я все-таки ее употребил и очень расстроенный вышел в коридор.
— По-моему, неплохо, — сказал я. — Совсем даже неплохо. Я бы даже сказал, хорошо, замечательно даже.
Он посмотрел на меня как-то странно. Мне показалось, что он меня заподозрил в том, что я или дурак, или шпион. Чтобы рассеять его подозрения, я объяснил, что хотя и в литературе зрелого социализма были разнообразные ограничения, но тогда правила не были еще столь продуманными. Наши писатели тоже описывали жизнь вождей или движение всяких промышленных и сельскохозяйственных механизмов, но все же некоторые ухитрялись писать разные романы или поэмы о любви, природе и всяких таких вещах.
— Ну и вычеркните их всех! — закричал Смерчев.
— Спиртного не держим, — сухо сказала Жанета.
— Это какое же, Сим… то есть Ваше Величество? — спросил я, глупо подпрыгивая, кивая головой и про себя думая: Надо же, гад какой! Даже шестьдесят лет в морозильнике лежа, все помнит. — Если ты… то есть вы имеете в виду флоппи-диск, то нет, не выполнил, потому что…