— Видишь ли, старик, — выбирая слова, сказал Зильберович. — Когда-то ты встретил Симыча в подвале, нищего и голодного, с сундуком, набитым никому не нужными глыбами. Тогда тебе его планы тоже казались смешными. А теперь ты видишь, что прав был он, а не ты. Так почему бы тебе не предположить, что он и сейчас видит дальше тебя? Гении всегда видят то, что нам, простым смертным, видеть не дано. Нам остается только доверяться им или не доверяться.
— Как живой, корчится! — сказал кто-то радостно. Я оглянулся и увидел рядом с собой Дзержина Гавриловича в длинных штанах и нижней рубахе с крестом, как бы случайно вылезшем из-под нее.
Что же, против такого оборота событий лично я возражать не буду. Пусть будущая действительность окажется непохожей на ту, что я описал. Конечно, моя репутация как человека исключительно правдивого в таком случае будет изрядно подмочена, но я с подобной участью готов заранее примириться. Бог с ней, с репутацией. Лишь бы жить стало полегче.
— Ну, газету, — сказал раздраженно Лео. — Ты же знаешь, что он борется против иностранных слов.
При этих словах Его Высочество энергично закивало головой (не открывая, однако, лица), потом полезло к себе под подол, долго путалось там в складках и ковырялось и, вытащив наконец кожаный мешочек вроде кисета, аккуратно положило его на разделявший нас узкий столик.
Потом мы кувыркались на широченной кровати, перина лопнула, пух летал по всей комнате и прилипал к потному телу. Я потерял над собой всякий контроль, стонал, выл, скрежетал зубами. И она тоже лепетала мне всякие нежности, называя меня и миленьким, и золотеньким, и разбойником, и охальником, и тешила мою гордость утверждениями, что такого мужчины она в жизни своей не встречала.