После щей дали перловую кашу с молоком, при котором отсутствие соли ощущалось меньше.
— Ладно, сказал я. — Чего уж там. Возвращения вы гарантировать не можете. Но если вы гарантируете бесплатные напитки, то все равно пишите.
— Я вообще ничего не хочу сказать, — пожал плечами Сиромахин. — По-моему, то, что вы видите, или, точнее сказать, то, чего вы не видите, ни в каких словах не нуждается.
— Ну так вот, поверьте мне, — сказал Дзержин решительно. — Я пользуюсь репутацией очень прямого и правдивого человека. Поверьте мне, все, что сказал вам наш уважаемый Коммуний Иванович, есть полная чушь и глупость. Наши подкомписы пользуются такой свободой, какой не было никогда ни у кого. И пишут они не то, что им приказывают, а абсолютно все, что хотят. Хотят, пишут за Гениалиссимуса, хотят — против. Никаких ограничений для них не существует.
— Ну зачем так говорить? — возразил отец Звездоний.
— Неужто надеется вернуться на белом коне? — спросил я насмешливо.