— Ну конечно же, очень, — сказал я, тут же теряя уверенность.
— Слушай, тетенька, — сказал я, к ней повернувшись, — оставь меня, ради Бога, и без тебя тошно.
Эдисон Ксенофонтович не успел ответить, потому что как раз в это время за одной из дверей раздался жуткий нечеловеческий вопль.
Зная Зильберовича как облупленного, я понимал, что ему тоже хочется пустить пыль в глаза и мне, и Сим Симычу, показав нам обоим друг друга. Потому что, носясь со своим Леонардо, он все же иногда вспоминал, что и я тоже чего-то стою.
— О да, — сказал Джон. — Я для всех работаю. А вы что здесь делаете? Я думал, вы уже очень далеко отсюда. Если вы решил передумывать, вам придется платить очень многочисленная неустойка.
Нет, меня никто не заставлял так долго работать. Я сам так увлекся читаемым, что иной раз даже не ходил на обед. Тем более, что ближайший Упопот находился в Кремле, а на территории библиотеки удовлетворялись лишь общие потребности, при одном воспоминании о которых я сразу терял аппетит.