— Да это же настоящий террор! — вдруг зловеще произнесла Пропаганда Парамоновна.
Это был единственный раз, когда я поинтересовался личной жизнью Зильберовича.
Он посмотрел на рассыпанные зубы, посмотрел на меня, но уже без ненависти, а в кротком смирении.
— Сейчас, — сказал я и, вырвав у нее руку, прямо локтем заехал дежурному в рыло, отчего у него из носа кровь брызнула в разные стороны.
— И еще миллион вы получите в виде гонорара за подробный репортаж о вашей поездке.
— Ну и очень хорошо, — сказал Сиромахин. — Молодец. А мы вот с Классиком решили проверить, как наша машина работает. Дай-ка нам книгу посетителей.