Цитата #307 из книги «На руинах Мальрока»

Вот и началось – садист наконец перешел к тому, что его интересует по-настоящему: он ведь пытает меня не только из альтруистических побуждений. Голос инквизитора слащаво-многообещающ. Когда он так пел в последний раз, мне потом под ногти деревянные клинья начали загонять.

Просмотров: 10

Нас стало меньше на девятнадцать человек – семерых мужчин, восьмерых женщин и четверых детей. Ущелье забрало десять телег вместе с лошадьми, девять коров и пару телят, четыре десятка коз и овец унесло потоком, уменьшив наше и без того скромное стадо в два раза. Мы лишились большей части груза – своими руками выбросили его в грязь. Оправданный шаг: не сделай этого – все бы остались в ловушке каньона. Но теперь из зажиточных переселенцев, более-менее уверенных в завтрашнем дне, мы превратились в нищих погорельцев. Нечего и мечтать, что с такими запасами удастся пережить зиму. Надеяться на помощь от герцога тоже не стоит – кто его знает, как получится с этой помощью…

Просмотров: 11

– Если к осени начнете меня побеждать в половине поединков, то я поставлю вам кувшин лучшего вина, которое смогу здесь найти.

Просмотров: 9

– Альра, если ты не слишком устала, – не могла бы рассказать мне о Межгорье?

Просмотров: 6

– Да, – коротко ответила Альра. – Узнай об этом люди – убили бы сразу, не посмотрев, что это наследник барона… Но… Барон смог это скрыть: тайну знали только он и лекарь. Ну и жена его знала, вот только в подвале умирала она, в колодках – ей спину изорвали кнутом и не давали воды. Барон умом тронулся и ни с кем не разговаривал тогда, а лекаря из покоев мальчика не выпускали, и никому, кроме него, хода туда не было. Да и выходил он лишь под присмотром барона – тот следил, чтобы он ничего не разболтал. Мы считали, что мальчик по-прежнему сильно болен и вот-вот умрет. Жалели барона, думали, что он обезумел от горя. А он и впрямь обезумел: глаза воспалились, покраснели, постарел сразу, ни с кем не хотел разговаривать, и следы от слез вечно на щеках. Я думаю, он понимал, что произошло с сыном, и в нем, несмотря на безумие, боролись чувства отца и чувства истинно верующего человека – хозяина своей земли. Он был хороший человек. Я думаю, вера в нем победила бы, дай ей время. Но времени не осталось. Хотя для перерожденных ранения головы опасны, но не для этого – наследник был необычным перерожденным. Очень сильным. Он быстро поднялся на ноги. Я не знаю, что происходило тогда в его покоях. Никто не знает. Знаю лишь, что в тот вечер, когда началось самое страшное, меня спасли Шобо и Ниф. В Межгорье любят держать при замках камнелюдов – у вас их называют горцами. Это не так: горцы – обычные люди, а это не люди и не звери – камнелюды. Говорят, они здесь еще с тех времен, когда даже язычников не было. Их трудно приручить, но Шобо и Ниф попали к людям детенышами – барон купил их у предгорцев. Они любят детей – по-своему, но любят. Со мной и Альриком часто играли, когда мы маленькими были. Их не надо бояться – они хоть и сильные, но добродушные и ленивые. А если зло и делают, то от послушания – приказание выполняя. Они очень послушны, если прирученные. Хотя иногда в спячку впадают, тогда уж приказывать бессмысленно. В Мальроке их держали вместо охранных псов – это очень престижно. Я никогда не слышала, как воют камнелюды, но в тот вечер услышала. Ниф и Шобо забились в угол и выли, глядя на донжон. Двери донжона были закрыты, и возле них не было охраны. И еще из него доносился непонятный шум. Я начала искать отца, чтобы рассказать о странном поведении камнелюдов. Но он нашел меня сам. Он был очень взволнован, и с ним было несколько воинов из дружины – в доспехах и с оружием. Он приказал мне уходить в деревню – там нам барон пожаловал два дома с арендаторами. С ним еще было несколько служанок и детей – он велел их забрать с собой. Еще сказал, чтобы я передала священнику, что он срочно нужен в замке. Велел передать ему дословно: «Плохо, что вас не позвали сразу». Я спросила: «Что происходит?» – но он ничего не ответил. Сказал что-то про то, что надо тут кое-что срочно сделать. Ничего из его слов я не поняла – так и ушла. Больше я никогда не видела своего отца. Но его не видели и среди перерожденных. Я думаю, он погиб, сражаясь с ними. Там, в донжоне, их, наверное, уже несколько появилось – зараза начала расползаться. Мертвым его тоже не видела… Говорят, трупы, которые были ни на что не годными, темные бросили в реку – их унесло в озеро.

Просмотров: 11