— Мое имя Карандандил, — сказал он, — у меня хватает времени и для интеллектуальных игр воображения. Потому я честно попытался представить, как мы спускаемся с высоких гор в грязь долин… и что нас там ждет?
— Гм, — сказал он сердито, но изрядно поколебленный моим напором неистового христианства, таким оно было лишь в первые годы времен катакомб, — вы весьма… радикальны, сын мой.
Каменный мост старый, видны булыжники и поновее, ремонтировать не забывают, копыта наших коней со звонким цоканьем высекают искры.
Альбрехт время от времени поглядывал на смертельно взбледнувшего принца Клавеля, вздохнул с сочувствием.
Я даже не стал делать круг над городом, здесь пока все ясно, дальше потянулась тонкая нитка дороги, в свете луны ее отчетливо видно по характерному блеску от вытоптанной земли. Иногда она исчезает в незримости даже для меня, но все-таки выныривает снова, хорошо, а дальше будет Пекланд, хотя сверху вряд ли увижу четко прочерченную по земле жирную красную линию…
— Умереть за идеалы — разве есть что-то выше? Какие молодцы.