Легкая кавалерия Норберта все видела и все отмечала, но я строго запретил принимать удар на себя, у них другие задачи.
— Открывай, — велел я тем голосом, что отсекает любые возражения.
— Встаньте, — потребовал я, — и ответствуйте, кто вы и почему вас несет в мой лагерь.
— Азаминда, — сказал я, не задумываясь. — Это самое прекрасное имя!
Я откинул полог и сразу ударился, как в стену, о взгляды этих супругов, совсем еще не престарелых, хотя да, основательно пожилых. Оба сидят рядышком на широкой лавке, положив руки на колени, плечи соприкасаются, чувствуется, что давно уже одно целое, а еще мне показалось смутно, что сидят, не шевелясь, с того момента, как их привели сюда и предложили подождать.
Из-за моего шатра выскочил, заслышав шаги, Зигфрид с обнаженным мечем в руке.