— Можно хоть сто грамм? А то в горло не лезет, — дед знал, что бабке перечить себе дороже. И если бабка сказала вкусно, значит это должно быть вкусно и не ебёт.
— Золотце ты моё. Один только ты уважаешь бабкин труд. Не то, что эти, — она неопределённо кивнула куда-то в сторону двери. Иди ка ты наверно гулять. Хватит тебе в карцере сидеть.
Вовка посмотрел на меня и неопределённо пожал плечами.
Так и поступили. Букет остался в саду, а мы отправились ужинать.
Мои глаза привыкли к свету, и я осмотрел окружающую меня картину. Огромная гора жженых спичек, фантики от конфет, щепки, инструменты. И всё это в огромной луже, посредине которой сидел я. Всё это на фоне изрядно расхреначенного местами ящика. Апофеозом картины была, бензопила “дружба”…
— Может, керосинку принесу, и продолжим? — предложил дед Матвей.