— Не знаю, почему нельзя, — беспомощно посмотрел на Шувая Шип.
— Что-то в этом есть, — задумался Эша. — Во всяком случае, какая-то древняя магия в том истукане была.
— Яд был, — обернулся Кай, но тут же засмеялся. — Но не тот, о котором ты подумала. Другой яд. Искушение радостью и теплом. Уютом и добротой. Самый опасный яд и самый действенный.
— На, — протянула меч рукоятью Арма, и когда незнакомка наклонилась за ним, что было сил ткнула заостренным навершием в сияющую маску и, почти ослепнув от яркой вспышки, добавила, срываясь на рыдания: — Прости, что я не стала драться честно.
— Ага, — едва не отстучал зубами дробь малла. — Только подумал и уже замерз.
— Говорю, что живут они, как и прочие тати, в домах, точнее, в больших шатрах, и носят одежду, — повысил голос Эша.