— Погребальный костер? — не понял Кай и вдруг переменился в лице, шагнул вперед, подхватил брошенную Косым тряпицу и едва не заскрежетал зубами. — Мекиш! Я же говорил тебе, не играй!
— Да ну? — хмыкнул Эша. — Так это маленькое чудовище… хе-хе. Тогда понятно, почему она до сих пор не успокоится. Выходит, что и Ишхамай что-то вроде сиуна? А ведь, судя по тому удару ножом в грудь несчастной мугайки, девочка-то и в самом деле чудовище.
— Пусть будет покой, — объяснила Истанза. — Когда в доме гости, хозяин оставляет дела.
— Непиш должен ждать через пару сотен шагов, там будет ручей, смоем грязь и идем дальше. Через четыре лиги небольшой перевал, думаю, спуск будет не короче. А разбивать стоянку в этих горах мне совсем не хочется. Так что отдых только под вечер. Наверное.
— Двенадцать, — залился слезами Эша. — Двенадцать нас осталось.
— То заклинание было очень хитрым, — прошептал Сиват. — Или ты думаешь, что двенадцать не знали, что Ишхамай дочь Сакува и Хары? В конце концов, все прозрели, кроме Асвы. Или ты думаешь, что двенадцать не знали, что Ишхамай ударил ножом Сакува? Знали. Для чего же тогда они строили Храм, поднимали города, переносили в этот дикий мир тати людей, которые должны были воспевать и славить их? В том заклинании было многое, но главное, что в нем было, так это заклинание на захват Пустоты. Паркуи и Эшар вплели это в линии. Если бы оно удалось, мир Салпы и мир Пустоты слились бы в одно целое, и правили бы в нем двенадцать.