Так и здесь. Не мытьем, так катаньем, сто лет спустя, через межрасовые браки и общую религию, все население Чуи станет жить одним образом. Русским. И ради этого и две с половиной тысячи не жаль.
Но у остальных купцов лежащий впереди путь вызывал наибольшее опасение.
Да какого хрена! Я в ярости был просто. Сам понимал, что грешно ревновать к убогому, что наверняка что-то очень старое и значительное связывает двоих этих людей, что этот старый лекарь был местному городничему в миллион раз ближе и дороже, чем молодой да нахальный, заезжий начальник. Понимал. И боролся с собой. Но в глазах было темно от гнева.
А мне всегда хотелось плюнуть на все, бросить в багажник "Лексуса" палатку со спальником, и рвануть в горы. Куда-нибудь, где нет назойливых туристов, не ловит сотовый, и не продают мед. Где в чистых хрустальных ручьях живут маленькие стремительные рыбки, а в небе парят огромные орлы…
Барков охотно подошел. И попа, чуть ли не силой, притащил.
— Ну, братишечки! — медведем ревет Безсонов. — С нами Господь! Пали!