И Герочка что-то притих. Репрессии, буде они последуют после моей попытки вмешательства в ход истории, нас обоих коснуться. Хотя он-то, бывший тело-владелец, тут как раз и не причем.
И туземцы тут же припали губами к олову поднесенных чаш.
— Двести с чем-то, — пожал плечами я. — Да и не нашлось в Усть-Тарской почте шелковых нитей. И из всего антисептика только хлебное вино.
— Полезно, — согласился Принтц. — Весьма, знаете ли, скрепляет дружбу…
— Понял, Василий Алексеевич? — в упор глянул я на Гилева. — Начнут твои стрелки носиться вдоль дороги, да пулять во все, что двигается — брошу и уйду вперед! Будешь с туземцами сам разбираться.
— Так там шаманы туземные камлают. Он опасается, что теленгиты возражать станут. Просит отделить тела христиан…