Уже ко второй ночевке после выхода из Алтайского, я вдруг со всей ясностью осознал, что мое отношение к экспедиции, как к туристическому походу — в корне ошибочно. Куда подевались доброжелательные гостеприимные улыбчивые алтайцы? Откуда, из каких глубин повылазили эти угрюмые, недоверчивые, а часто и злые туземцы? Мы двигались под постоянным прицелом внимательных и совсем не дружественных глаз. По каким-то, одним им ведомым тропам, нас постоянно сопровождали, вооруженные примитивными луками, небольшие группы кочевников, уклоняясь от любых попыток контакта. Спину свербило. Казалось, стрела с примитивным костяным наконечником в любой момент может прилететь из ближайшего же куста. А моя армия шагала вперед, даже не затрудняясь выставлением охранения или часовых на привалах.