— Этих немытых все больше и больше! — собирая глаза в кучу, посетовал сотник. — И, шоб их, все трезвые! Непорядок!
— Ну-ну, — ласково приговаривал добрый казак. — Не торопись. Подависся еще, в попыхах… Эй, да развяжите ему ручонки-то. Нехай сам посудину держит. Виш, как нравится угощение-то нашенское! Поди, я китаёзу в няньки не нанимался.
— Никак нет, Ваше превосходительство. Еще картошку в мешках, на семена. Утвари много, и тканей. Жинка евойная, титулярная советница — кремень баба. Чуток с нагайкой на проводника татарского не кинулась, когда тот хотел перину с подушками пуховыми в Хабаровке бросить…
— Чеж он, когда порют ему не любо? — спросил кто-то из молодых казаков.
— Я имею в виду его работы о микробиологическом начале некоторых болезней.
Все-таки скованные пролитой сообща кровью врага народы, это не то же самое, что связанные маленькими черными закорючками на белой бумаге.