— Бочку? — в голове не укладывалось, как можно было теперь, когда сломанные человеческие фигурки еще не прибраны, не преданы земле, есть жареное мясо и пить водку. Это же, как нужно было к жизни относиться, что бы…
Хотите, еще пенсионные выплаты посчитаем!? Там тоже неплохо выходит. Вы уж мне поверьте.
Хуже всего пришлось молодым и младшим. Тем, кто еще не обзавелся своей семьей и продолжал жить в казармах. И кого должны были бы кормить за счет казны. Из пятисот названных мастеровыми человек в селе, таких было больше трехсот. И заботу о них пришлось взять на себя семьям старых…
— Да что же вы все меня этими превосходительствами-то тычите, дорогой мой Иван Федорович? Давайте уже по простому, по имени с отчеством, коли за одним столом сидим.
Нужно сказать, Тогульское выгодно отличалось от других алтайских сел, где мне уже довелось побывать. Длинные, "связные", как на туземном говоре назывались строения с встроенной в середину дополнительной комнатой, дома образовывали ровные, словно вычерченные по линейке, улицы. В центре села, неподалеку от церкви, располагались общественные здания — жилище урядника, почта, продовольственные магазины, цейхгауз и усадьбы самых зажиточных тогульцев. Но и вдоль главной, неожиданно — Барнаульской, а не привычно — Московской, улицы красовались толи поместья не бедствующих купцов, толи не слишком богатых помещиков. В общем — все чинно, благообразно, и упорядоченно. Заменить рубленные дома на кирпичные, и легко было бы спутать это Алтайское село с небольшим европейским городком.