— Слышал я такие разговоры! Только длинные языки чего только не наплетут, может, и невиновен Кирилл Савватеевич в таком предательстве?
Однако нет худа без добра, потому что для практически бесполезного огнестрела на складе были припасены три небольших бочонка с порохом и четыре пуда свинца для пуль и картечи. Позволить пропадать такому добру было глупо, и я решил изготовить для дружинников многозарядный огнестрел современного типа.
Полученная в результате допроса информация меня не радовала, так как мы невольно влезли в грязные тайны хозяев Новгорода, от которых лучше держаться как можно дальше. Если наши с Сиротой проделки выплывут на белый свет, то не сносить нам головы. Правда, я не особо испугался, так как, снявши голову, по волосам не плачут, а жить в постоянном страхе невозможно, да и глупо.
Уровень местных цен показался мне довольно странным. Лошадь продавали за три гривны, корову за одну, а овца стоила всего три резаны. Самым дорогим продовольственным товаром была ржаная мука, которая стоила три гривны за пятидесятикилограммовый мешок, перловая крупа и гречка стоили в разы дешевле.
— Твоя правда, Александр! В Новгороде меня дальше посада никто не пустит и дети мои всегда в примаках будут, а в Пскове Михаила Жигаря каждая собака знает, и шапку я там ни перед кем не ломал. Вот тебе моя рука. Если поднимемся, то вместе, а сгинем, значит, не судьба нам в хоромах боярских пировать! — сказал Жигарь и протянул мне свою руку.
Чтобы бездумно не проесть тающие с катастрофической скоростью финансы, я вынужден был вернуться к концертной деятельности. С ватагой Садко мы расстались в первый же день нашего приезда в Новгород, но уже через неделю гусляр сам нас нашел на постоялом дворе и предложил взаимовыгодное сотрудничество.