«Эти суки хотели меня убить! И куда это я бегу как заяц? Саня, ты уже добегался до прыжка в прошлое! Что, так и будешь весь остаток жизни бегать? С обделанными штанами далеко от судьбы не убежишь!» — выругался я про себя.
Боярин остался один и, снова усевшись в кресло у окна, задумался.
Расстрига ухитрился добыть все, что я велел, и даже притащил мне в помощь какую-то бабу, считавшуюся местной знахаркой. С народной медициной, практикуемой местными эскулапами, я был уже знаком и прекрасно знал, что шарлатанов и в пятнадцатом веке на Руси немерено. Сам в Верее пару раз бил рожи доморощенным Кашпировским, которые пытались втюхивать моим бойцам «эликсиры бессмертия», а потому осознавал, что все нужно держать под личным контролем. Однако знахарка не стала гнуть пальцы и сразу разобралась, что я тоже не просто погулять вышел и понимаю, что к чему. Правда, ее удивил способ сбивания температуры с помощью обтирания Машки самогоном — здесь для этих целей использовали дорогущий винный уксус, — но после моих разъяснений знахарка поняла смысл процедуры и полностью ее одобрила.
Сирота лениво охаживал кнутом висящего на потолочной балке Дмитрия Борецкого. Ноги боярина едва касались пола, и он, громко вопя, извивался словно червяк на крючке.
Совместными усилиями нам удалось сбить у Машки температуру и напоить девушку горячим молоком с медом. Ситуация стабилизировалась, а через час знахарка заявила, что кризис миновал и теперь больной требуется только хороший уход и тепло. Я приказал Расстриге оплатить услуги местного эскулапа, и знахарка ретировалась, пообещав наварить к завтрашнему дню каких-то укрепляющих зелий.