— Ну-ка, Петр, узнай, что за сволочь нам досталась, — скомандовал майор, указывая на пленных, — да дальше пойдем. Время только теряем непонятно на что.
И так уже ближние время от времени с опаской поглядывают. Решили, кажется, что я приболел. Ну еще бы. Ходит товарищ Сталин неожиданно задумчивый, неторопливый, постоянно «тормозит», не всегда сразу вспоминая, как кого зовут или куда идти. Черт побери, еще и «врачей-отравителей» натравят. Не хватало только, чтобы эскулапы какие-нибудь изменения учуяли. Или залечат, или еще что-нибудь придумают.
Общее количество немецких войск против СССР на 5 мая достигает 103–107 дивизий, включая шесть дивизий, находящихся в районе Данциг и Познань. […]
Подошел лейтенант, лет на пять постарше Петра, поздоровался, посмотрел в бинокль, достал блокнот и начал вычислять прицел. У сержанта рядом с ним буссоль. Это такой прибор, оптический, при помощи которого артиллеристы могут высчитывать точные координаты. Правда, высчитывать тут уже особо и не надо было. Немцы вот они, рядом.
Бывший начальник штаба 2-й гвардейской армии, ныне Маршал Советского Союза, С.С. Бирюзов вспоминает о трудностях этого наступления: «По заснеженным дорогам, навстречу колючему ветру, форсированным маршем шли гвардейцы на запад. Пехоту обгоняли танкисты и самоходчики. Тягачи тащили через сугробы артиллерию, а там, где у них не хватало сил, выручало плечо солдата… Много хлопот доставляла коварная погода. По ночам трещали морозы, а днем под солнцем таял снег. Хорошо экипированные для действий в суровых зимних условиях красноармейцы оказались в тяжелом положении. За день валенки у них намокали и разбухали, а ночью становились как железные и уже совсем не согревали ног. Многие обмораживались. Но и в этих условиях темп движения частей не снижался».